ТЕКСТ

Существует Текст. Первый тезис может выглядеть именно так. Подход к Тексту как к одному из особенных, выделенных и фундаментальных конструкций кажется мне во многом перспективным, ибо существование Текста и его роль в Антропном существенно больше, чем это можно предполагать изначально. В дальнейшем нам могут понадобиться сегментация Текста на технологический текст (операционные тексты), интерпретации, аксиоматику, теорию и т.п., но на сегодняшний момент нас просто интересует некоторый абстрактный Текст и проблемы, связанные с ним.

Другая трудность заключается в том, что мы далеки от определения значения понятий, используемых в работе. Мы вынуждены решать задачу интерпретации грамматики одновременно с применением какой-то грамматики для решения этой задачи. Если мы можем позволить себе вступить на некоторую дурную окружность, если мы станем увеличивать требовательность к себе пропорционально категоричности наших утверждений, если мы хотим пересмотреть наши взгляды на наши привычки, то наш путь тот, по которому мы идем.

Текст существует. Наш человеческий мир наполнен текстами. Наполнен плотно и основательно. Наше общение - это обмен текстами. Наши ритуалы - текст. Наши коммуникации наполнены им. Мы живем в мире текста и не помышляем иного.

От текста можно идти к языку. От текста можно идти к МироПредставлению. В свое время меня поразили результаты одной маленькой работы, которую мы проделали, занимаясь вопросами реферативного дела. Если выписать разделы наук их связи, с небольшой детализацией по подразделам, то структура их будет тождественной структуре нашего понимания устройства Мира. И я скажу: Наука - это комментарий к Миру.

С иной стороны - восприятие - это всегда интерпретация. Независимо от природы воспринимающей сущности. И мир предстает огромным текстом и, кажется, ничего, кроме текста в мире нет. И мы скажем: феномен - это текст. Текст феномена существует и наша задача привыкнуть к этому настолько, чтобы удивиться этому и понять это.

Одной из бросающихся в глаза особенностей Текста является его структурность. Структурность его содержания. Элементов его содержания. Даже его существование структурно. В самом деле: текст необходимо создать, текст должен существовать, текст должен быть воспринят.

Феномен восприятия текста - есть взаимодействие воспринимающей системы и текста (чаще всего мы станем рассматривать один частный случай - восприятие Человеком). Мы всегда можем рассматривать изменение значения текста как изменение самого текста и у нас нет более или менее приличных способов отличить текст от его значения сейчас. Единственное твердое место в этом болоте самозамыканий и релятивности - запись текста, его материальный носитель. Мы, по видимому, можем с достаточной очевидностью утверждать, что Материальное текста, его запись не претерпевает изменений (или: может не претерпевать изменений). Мы скажем о пассивности текста.

Свойства текста будут определяться как свойства потоков воспринимающая система - текст. Данный тезис следует непосредственно из методологии сенситивизма.

Поток: Человек - Текст не представляется очень тривиальными. В данном взаимодействии определяется все, что касается текста (я напоминаю, что мы пока рассматриваем текст в узком его значении - как продукт интерпретационной деятельности человека, но не как некоторую космологическую категорию). Часть свойств потоков человек-текст можно инициировать понятием Контекста. Мы уже употребляли понятие Контекста в данной работе. Определяя его (неявно) как характеристику Граничного в существовании феномена.

Контекст текста имеет более узкое, но не менее важное значение. Можно сказать, что контекст определяет Значение текста, его воздействие, его информационную и эмоциональную стороны. Важно отметить, что контекст существует вне текста. Контекст принадлежит субъекту восприятия. Контекст формируется законами языка, в рамках которого написан данный текст. Контекст формируется культурно-историческим окружением субъекта, его личным опытом, его ассоциативным пространством и многими другими факторами, которые мы обобщили и инициировали понятием контекста.

Контекст включает в себя Граничное текста и Граничное субъекта. Ошибкою было бы полагать, что Граничное в данной паре присуще только субъекту восприятия. Текст также имеет свое Граничное. Это специфические особенности конкретного текста, которые позволяют существовать тексту как искусству. Эмоциональные и стилистические особенности, его внутренняя структура, его подсознательное, ассоциативное воздействие на субъект и многое другое. (Разумеется в пассивной форме.)

Хотел бы обратить Ваше внимание на линейность текста. Точнее на линейность детектирования текста. Пример: чтение книги, чтение "звука" с пластинки, чтение "байтов" с дискеты. Восприятие текста может очень "нелинейно". Обращаю Ваше внимание, что технология тоже линейна. (Технология мы даже определяем как процесс совершения последовательности определенных операций для достижения заданной цели с заданным качеством.)

Хотел бы обратить Ваше внимание, что текст - единственный способ передачи сообщения.

Текст имеет законы своего существования.

Этот тезис, в принципе, не нужен. Этот тезис родился из обостренного (и возможно ошибочного) чувства симметрии и порядка. Текст не существует сам по себе. Текст не субъект. Текст не может воспринимать. Существование текста - это существование записи. Текст меняется, текст претерпевает движение, но он (как текст, с присущими тексту атрибутами) существует только в прочтении (в восприятии).

Текст имеет законы своего восприятия. (Своего прочтения, своего считывания).

А вот про это мы почти совсем мало знаем. Все, что мы про это знаем умещается в нескольких рассказах Борхеса. Историческая ретроспектива покажет нам, что нашим предкам особенно некогда было задумываться о восприятии текста и каким образом, все, что лежит вне текста влияет на это восприятие. Сейчас немного легче об этом думать. Сейчас мы имеем представление о том, что символ (об этом пойдет разговор значительно позднее) меняет в развитии своем значение свое, что чтение текста представляет собой интерпретацию этого текста. Мы догадываемся об этом, мы чувствуем, что текст подвижен, что он живет вместе с нами, что Алиса, с каждым годом нашего взросления становится все моложе, ровесником становится Дориан Грей, и современником оказывается Аристотель.

Законы восприятия текста почти неуловимы. Нашей жизни почти не хватает на то, чтобы увидеть разницу между юношеским "Гамлетом" и "гамлетом" зрелого возраста. На разницу взглядов Пуанкаре до Детоксикации и после нее.

Законы восприятия неуловимы еще и потому, что они слишком человеческие, слишком логичны, слишком искусственны, чтобы походить на законы. Они такие как мы.

Если говорить о тексте как о некотором наборе символов, записанных в некотором формате, то возникает гораздо более жесткий тезис: текст всегда имеет строго определенные правила своего чтения, текст всегда имеет свою грамматику.

То, что текст обладает способностью быть воспринимаемым дает самые противоречивые выводы. Самым пессимистичным из которых тот, что невозможно доказать, что два разных человека читают один текст хоть с какой-то долей соотнесения воспринимаемого значения. (Конечно, существует оговорка о социальном характере языка, но не думаю, что она будет оптимистична). Кроме того при рассмотрении контекста нам необходимо учитывать психический, психологический, биологический, социальный и прочие антропные аспекты. Это может вносить в информационные схемы очень большие флуктуации, амплитуда которых может превышать амплитуду воздействия текста.

Но это дано.

В связи с этим хочется покончить спекуляциями вокруг комментария. Мы говорим, что восприятие текста - это интерпретация текста. Мы говорим, что текста как такового, самого по себе быть не может. Он может быть только интерпретирован (откомментирован). Таким образом, мы говорим, что сам комментарий также является текстом, подчиняясь всем его законам. Можно сказать, что мы всегда имеем дело с текстом текста. То есть текст для нас существует как комментарий. Текст существует как комментарий к миру. Все остальные понятия типа: комментарий комментария, комментарий к тексту, текст комментария следует считать с сегодняшнего дня лингвистическим нонсенсом.

Для того, чтобы с Текстом можно было работать, необходимо выделить в нем общие элементы, которые не зависят от конкретных текстов, содержание его и грамматической формы. Автор старательно избегал традиционных лингвистических подходов, которые в основе своей имеют тот или иной язык, поскольку восприятия текста надъязыково и в нем можно выделить общие части, независящие даже от природы воспринимающего субъекта.

В основе текста лежит его Материальное. Материальное текста существует как запись. Это и определение записи и определение материального в тексте. Запись представляет собой материальный носитель текста (сообщения), который в зависимости от физической основы этого носителя более или менее подвержен разрушению. Записью можно считать книгу. Записью является колебания воздуха при разговоре двух интеллигентных (а собственно почему только интеллигентных?) собеседников. Записью является мимика их лиц. Текст языка жестов тоже имеет запись. Запись может быть совершенно уникальным (единичным) образованием (пример тому - условный сигнал, пароль; или узелковое письмо). (Многие вместо употребляемого мною термина запись используют термин письменность, это не вполне корректно, ибо вся письменность - это запись, но не вся запись - письменность.)

Будем считать, что мы уже привыкли к тому, что текст имеет свое Материальное (которым он и существует).

Запись имеет свою структуру. Это высказывание имеет по меньше мере два оттенка. Первый оттенок - это физическая структура, отличие одного знака записи от другого. Упорядоченность знаков. Второй оттенок - информационная структура записи. Грамматика записи.

Для знака записи как ни для кого более (в смысле - для остальных менее) справедлива суждение об образовании информации из потери полноты. Если мы рассмотрим бумажный текст, то мы увидим, что существует площадь размещения знака (позиция). И знак воспринимается как отличие одного параметра данной области от другого параметра; или как отличие значений параметров (в нашем случае цвета от фона)).

Физическая структура записи неимоверно проста. Мы имеем ограниченный набор знаков, инициирующие символы и еще меньше знаков, являющимися служебными символами. (Например, пропуск нескольких позиций в начале абзаца, пропуск позиции между словами (в буквенном письме), точка в конце предложения и прочие знаки препинания и хитрости оформления). Кроме этого сюда необходимо отнести архитектуру текста, его каллиграфическую стилистику и тому подобное.

Но если мы хотим выделить самый верхний уровень детализации, то мы должны неминуемо придти к следующей структуре:

Запись: (знак, знак, знак, знак, ..., знак).

Запись представляет собой совокупность знаков. Запись дискретна и линейна.

Основываясь только на Материальном текста, можно предложить три направления исследования Текста:

(1) Грамматическое, описывающее процесс выработки общих протоколов для сообщающихся (коммуницирующих) субъектов;

(2) Когнитологическое, описывающее структуру записи, процесс восприятия записи и реконструкции Значения текста;

(3) Силлогическое, описывающее процесс анализа и синтеза текстов воспринимающих субъектов.

В связи с этими направлениями можно выделить еще и такие элементы взаимодействия Субъект - Текст как

Контекст,

Высказывание и его элементы, а также

Протокол.

И я предлагаю следующую схему процесса восприятия:

Мы можем представить его себе как пару: (запись + высказывание) и установить наличие в Тексте двух уровней: физического и смыслового. В качестве индуктора взаимодействия выступают протокол и контекст, они должны быть общими у Текста и воспринимающего субъекта, без этого не может произойти осмысления.

Для того, чтобы было понятно употребление понятий, приведем пример текста:

"Егор! Стрелка в файф под варежкой".

Субъектом являлся я на третьем курсе, когда мы с ребятами решили встретиться и оттянуться пивком под преферанс.

С записью все понятно. Это бумажка, на которой были значки в определенной последовательности, которые протоколом нижнего уровня (о нем мы не станем пока говорить) мы переводим в осмысленные символы. Протокол чтения прост. Егор - это я, несмотря на то, что зовут меня - Алексей. (Почему Егор, догадайтесь сами.) Стрелка - это придти куда-то. В файф - это в пять часов вечера. Под варежкой - это на ж/д вокзале у памятника Добровольцам.

Параллельно с этим процессом происходит процесс восприятия через контекст, в который включено знание того, что мы собрались отдохнуть и знание почерка писавшего.

В результате взаимодействия с данным текстом я произвел некоторую реконструкцию, итогом которой стала операционная карта:

Такой реконструкции было достаточно для координации своих планов и выполнения поставленной задачи.

При более детальном ознакомлении с процессами восприятия мы необходимо придем к выводу, что компоненты Текста богаче и прихотливее, но они всегда будут вписываться в предложенную схему.

Но прежде, чем двинуться куда-нибудь, мы должны сделать несколько важных выводов.

Смысловое значение текста очень мало зависит от способа и формы его передачи, но в каждом конкретном случае может быть передано только с помощью некоторой "физической" записи. (Во многом этот вывод "объясняет" такое разнообразие естественных языков.)

В процессе восприятия происходит некоторая реконструкция Чего-то, о которой мы пока можем сказать только то, что ее возникновение означает окончание акта восприятия Текста.

Высказывание можно сегментировать на два элемента: операции (отношения) и объекты (аргументы). Объекты по своему характеру в основном субстанциональны, операции - процессуальны.

Необходимо отметить, что в высказывании существует ролевая относительность и, при желании, можно рассматривать операцию - как аргумент, а объект - как функцию (Например, в высказывании: "он пришел домой" мы можем рассматривать аргументом "приход", а операцией - "его", т.е. он - это процесс перемещения его домой, его приход). В высказываниях образованных глагольными формами эта относительность менее очевидна, в высказываниях, образованных с участием большого числа существительных и усеченной глагольной формы типа: "есть" такая ролевая относительность не только заметна, но играет не малую роль в Когнитивном текста, в создании нового богатого контекста.

Для того, чтобы как-то определиться, мы под высказыванием станем понимать следующую конструкцию:

Объекты (Операция) Объекты;

И сформулируем основное свойство высказывания - свойство связываемости. Высказывание всегда связывает несколько объектов, представленными своими именными формами (именами, идентификаторами) с помощью операции или отношения. Как правило, в подавляющем числе случаев высказываний используется операция "эквивалентно", как наиболее универсальная и простая.

А=В.

Я=Врач.

Коммунизм=ЭлектрификацииВсейСтраны.

Более того, в связи с тем, что текст очень подвижен, мы можем огромное большинство (практически, все) высказываний преобразовать к виду А=В.

Так например, "Я пришел домой" может быть преобразовано:

Я = ПриходМеняДомой.

Все эти игрища намного серьезнее, чем может показаться неискушенному взгляду. Эквивалентность двух объектов в высказывании может говорить о том, что

(1) Либо речь идет о двух различных именах одного и того же феномена;

(2) Либо два феномена в данном контексте представляют собой тождество (т.е. неразличимы без выхода за контекст восприятия феномена).

Где-то здесь возникает устойчивое ощущение прикосновения к пониманию природы знания. Утверждения 1 и 2 по сути означают только одно: информация, которую мы получаем о феномене "берется" ("возникает") из сравнения модели феномена с некоторой другой моделью феномена.

И второе. Дисома. Дисома - как это удвоение представления феномена. Мы употребляем дисому как испытанный методологический прием для познания чего-либо. Например, для описания феномена электромагнетизма мы вводим заряд и поле, и их характеристики. Хотя очевидно, что без зарядов нет поля, без поля нет зарядов и самое глупое в данной ситуации выяснять, что является причиной, а что - следствием. В дисомах наше сознание пребывает с рождения вплоть до самой смерти. Впервые применение дисомы произошло в тот момент, когда человек ввел понятие бога для описания явлений природы и дал этому богу природные атрибуты. С дисомой имеет дело математика (функция и значение функции), с дисомы начала свой путь физика (например, ввела понятие скорости как производную пути по времени). Дисома - это не плохо и не хорошо. Это так.

Рассматривая высказывание, невозможно не согласиться с Пуанкаре, утверждающим, что аксиома - это определение. Эту метафору можно существенно расширить и сказать, что текст - это набор определений. Что основной задачей высказывание является определение объекта в некотором контексте, а означение высказывания - сравнения этого контекста с прошлым контекстом, в котором этот объект пребывал до получения новой информации о нем. Разница между контекстами даст нам еще одно высказывание, которое будет определять либо задачу изменения контекста, либо историю изменения контекста.

Время наступает странное. Меньше чем когда либо хочется подводить итоги, более, чем когда либо необходимо их подводить. Итог - это смерть. Итог мертв.

Наука метода науки. Или: анатомия технологии, технология языка, язык анатомии. В этой модели, вообще существует только:

Анатомия технологии, технология языка, язык анатомии.

Анатомия языка, язык технологии, технология анатомии.

Первое - синтез, второе - анализ. Больше выдумывать нечего.

Но можем ли мы, априори, сказать что есть движение и что есть покой. Нет ли в этой претензии развивающегося, неравному самому себе мира допущения, право на которое мы не имеем. Не реализуем ли мы в этом любимый свой принцип приписывания миру наших людских пороков.

Все вокруг говорит об обратном. Воспринимать можно только изменения. Но так ли неизменен покой? И лишний ли он в той системе, где все подчинено одной страсти - быть нетождественным самое себе. В абсолютном движении, так же как и в абсолютном покое нет жизни.

И мы формулируем, формулируем, формулируем принципы, стремясь за ними скрыться, уйти от Чего-то Главного, что непременно разрушит нас.

Принцип первый: Существующее как Актуальное. Способность быть актуальным для субъекта я понимаю как Дискретное в Граничном: Существование - Несуществование. Для Существующего не может быть Несуществования.

Вам необходимы аргументы? В логике объективизма их не существует. В логике сенситивизма такой вопрос просто некорректен. Ибо существует следующий принцип для Существующего:

Принцип второй: Существующее как Субъективное. Способность быть субъективным я воспринимаю как Дискретное в Граничном: Воспринимаемое - Воспринимающее.

При этом, если бы меня спросили, чего Человеческого нет в Мировом, я бы ответил после минуты размышления - закона исключения третьего. В Человеческом этот закон формулируется очень просто: Я и Нея есть единица. Ты там был? Спрашивают. Нет, отвечаю. Значит ты не был там. Утверждают. А как вы догадались? Недоумеваю. В Мировом это не так. И вот какой диалог мог бы произойти:
- Что это? Вещь?
- Нет.
- Значит, это Невещь.
- Нет.
- Значит, это Вещь-и-невещь.
- Нет.
- Значит, это Не-вещь-и-не-невещь.
- Нет.
- Что же это?
- Нет.

Это к вопросу анализа. Невозможен и синтез. Я беру Любое и объединяю его с Любым. Ясно, что это и не любое-с-любым, и не не-любое-с-любым, и не-любое-с-не-любым, и не любое-с-не-любым.

Тогда мы хватаемся за Конструктивность. И вот, что у нас получается.

(1) Мир существует. Но трудно сказать как он устроен.

(1А) Мир не существует (Неконструктивно).

(2) Он неоднороден. Но трудно сказать имманентна ли эта неоднородность миру.

(2А) Он однороден (Неконструктивно).

(3) Можно определить его части. Но трудно сказать будет ли полный набор этих определений равен миру.

(3А) Нельзя определить его части (Неконструктивно).

(4) Эти определения - символы. Но трудно сказать насколько определение и символ взаимообусловлены.

Если есть символ, значит есть вещь им обозначаемая. Есть ли есть вещь, значит есть символ для ее обозначения. Символ и вещь. Символ вещи и вещь.

Вся интерпретационная наука есть наука о взаимоотношениях символа вещи и самое вещи. Символ вещи не есть определение вещи. Определение вещи не есть композиция символов. Символ вещи помимо своих дефинирующих функций несет также и ассоциативные функции. Трагедия современной науки в том, что ассоциативная роль символа игнорируются ею. Даже средневековая классическая наука обращалась с символом гораздо бережнее. Отсюда такие очеловеченные символы как сила, действие, импульс и прочая.

Символ. Дождь. Ассоциации фонетические: дождаться, ожидание, шелест, теплота. Долгая "о" роднит символ "дождь" с такими как: ночь, сон. Ассоциации семантические дают простор нашим воспоминаниям. И первая любовь. И первые разлуки. И мучительное предчувствие встречи. Ассоциации графические. ДОЖДЬ. Две буквы "Д", круглая "О", "Ж", похожая на паука. Все наполнено смыслом и настроением.

Символ. Электрон. Фазовый переход. Производство энтропии. Может быть, я человек глубоко испорченный, но мне не хочется строить интерпретации с такими безликими символами.

Стоит только от символа уйти к высказыванию, мы попадаем в гораздо более жесткое пространство, где кроме вопросов уже не существует ничего.

Тезис: Мир существует.

(1) Что мы понимаем под "миром"?

(2) Что мы понимаем под "существованием"?

(3) Что мы понимаем под "существованием мира"?

(4) Может ли наше понимание мира допустить его существование или несуществование?

(5) Может ли наше понимание существования позволить оперировать им для описания существования мира?

(6) Может ли наше понимание существования мира адекватно отображать самое существование мира?

(7) Может ли существовать существование мира как самое?

(8) Пусть никто не надеется, что я задам вопрос: Может ли существовать мир?

(9) Чем отличается существование мира от существования мира в нашем понимании?

Какое пустое бессмысленное занятие - анализ. Какое пустое бессмысленное занятие - познание мира. Но сколько в нем самолюбования. Сколько восторга.

Рекурсии, на которых основана наша рефлексивная деятельность недопустимы в работе конструирования МироПредставления. Чем более точной себя считает та или иная наука, тем более беспощадно она относится к рекурсивным интерпретациям. Эта - защита. Это - попытка оградить себя от разрушения. Попытка достойная уважения. В нашей работе мы будем столь часто возвращаться к началу, что многие могут воспринимать рекурсивность изложения как метод. Это так. Это след. Эволюция, которая так мало походит на прямую лестницу в небеса.

Так много нам обращают внимание на то, что в процессе зародышевого развития мы проходим все стадии биологической жизни (простите за тавтологию), что непременно хочется обратить внимания, что в процессе развития Духа мы также далеки от постоянства наших воззрений.

Мы все когда-то были марксистами, это был крест, его необходимо нести (может быть даже с некоторой гордостью). Не знаю, как остальные, но я всерьез увлекался идеей творческого развития учения Маркса и иже с ним, при этом меня всегда интересовала такая область как гносеология. Начал я по-маленькому. Первоидеями были: существование некоторого информационного поля, существования законов этого поля, где познание Мира такой же объективный процесс, имеющий свои законы как любой процесс Мира. К безумным идеям относится идея существования законов изменения физических законов (Эволюция Мертвого) и идея закономерности как вида материи. Это ушло и принадлежит только памяти.

Далее началась работа над информационной физикой, где я пытался абстрагироваться от конкретики физической системы, и перейти к обобщениям на уровне: абстрактная информационная система, абстрактный информационный процесс, абстрактная передаваемая информация. Я хотел бы остановится на принципах построения, которые поучительны, в силу своей тенденциозности.

(1) В основу рассмотрения феномена неживой природы был положен информационный принцип. Здесь я уже вижу борьбу против феноменологических подходов описания Мира, и отчасти против механицизма динамических моделей.

(2) Мне не удалось так же как и физике сейчас избежать фрактального и комбинаторного взрыва используемых понятий, которыми я руководствовался, но необходимость приведения таких понятий к минимуму я всегда сознавал и был нравственно готов к переделу понятийной базы.

(3) В конечном итоге прагматизм победил, все понятия уступили место взаимодействующему субъекту и наблюдающему за ним человеку. Субъективистский подход дал изящные ответы на все тонкие вопросы методологии и принципиальных основ физики, которые так невнятно отражены в объективизме.

(4) Интерпретация победила (что естественно для субъективизма) абсолютизацию. Релятивизм стал не только принципом построения моделей, но фундаментом. Самая информация стала иметь смысл только в чтении (восприятии) ее.

(5) Свертка понятийной базы была произведена по трем классам. Субъект: система, материальный носитель, агент, состояние, параметр, структура, под- над- система, причинно-следственные связи и отношения, система отсчета, метрика. Все это перестало быть существующем вне контекста существования субъекта. Взаимодействие: процесс, информация, событие, значение параметра, измерение, энергия, время, диссипация, существование, отражение, свойства и т.п. Эти понятия приобрели контекст взаимодействия, которое в дальнейшем обрело свое окончательное имя - восприятие. И, наконец, Антропное восприятие дает сам Контекст: законы, равноправие систем отсчета, замкнутость, полноту, инвариантность, сегментацию мира на физические объекты, детерминизм.

Модель стала настолько простой, что я сам был шокирован насколько хорошо она объясняла наличие и особенности того или иного феномена. Модель формулируется очень просто, мы делали это много раз. Но модель грешила тем, против чего она выступала - она была феноменологической.

И я стал пытаться найти язык этого нового мира, в котором существует только субъект. Точнее, огромное количество взаимодействующих между собой субъектов. Вот пример лозунгов того времени, в которых очень ярко видны тенденции развития подхода:

(1) Мир существует.

(2) Существует взаимодействие мира с самим собой как способ существования мира.

(3) Взаимодействие есть обратная связь, есть движение.

(4) Нельзя приписывать миру законы и принципы.

(5) Нельзя искать первооснову, первопринципы и первопричину существования мира.

(6) Законы и принципы, которые мы используем для построения модели мира отражают не строения мира, а способ и характер взаимодействия Человека и мира.

(7) Мы с физическим миром может взаимодействовать только физически. С биологическим миром - биологически, с социальным - социально, и т.п.

(8) Чем больше мы имеем информации о процессе, тем меньше у нас возможности воздействовать на процесс.

(9) Мир субъективен в своем восприятии себя.

(10) Все существует как процесс.

Мы не будем заниматься критикой этих положений. Важно другое: у методологии объективизма появилась альтернатива.

Этот этап, смены методологических принципов закончился докладом на конференции "Критика понятия объективной истины". Я отдал последнюю дань марксизму, тем что сделал вид необходимости борьбы с ним и больше не возвращался к объективистским моделям.

Занятие информатикой заставили меня сделать еще один крен в сторону информационного описания физических феноменов, типичный пример построений базовых принципов:

(1) В мире без человека нет ничего выделенного человеком. В мире каждого субъекта имеет место собственная сегментация мира, в зависимости от способа и характера взаимодействия.

(2) При восприятии (а значит и взаимодействии) всегда существует процесс выделения (сегментации) частей из целого.

(3) Измерение и получения знания - это всегда процесс сравнения.

(4) Восприятие как информационный поток.

Информационная теория синтеза как претенциозно называлась тогда совокупность моих построений постепенно включала в себя понятия, которые с тех пор сохранились концептуально практически без изменений. Это и Граничные Условия, верхние - включение системы в надсистему, нижние - включение в систему подсистем. В этот момент я полностью отказался от принципа объективности "объективных" законов, сводя феномен восприятия мира как существующему в рамках данных законов к чисто Антропным эффектам. Ничто с тех пор не убедило меня в обратном.

При сознательном конструировании методологии (а именно этим я стал заниматься) возникли новые тенденции, пережить которые мне пришлось на собственной шкуре.

(1) Тенденция к аскетизму. Она проявляется в том, что феноменологический подход описания мира уступает структурному, когда феномен рассматривается как композиция символов.

(2) Тенденция к сенситивизму (субъективизму). Она ярко выражена в том, что мы, усложняя наши отношения с миром (вводя понятия отражения, восприятия, взаимодействия) упрощаем модели существования мира, и решаем многие парадоксы понимания.

(3) Тенденция к релятивизму. Она заключается в освобождении сознания от абсолютов мышления. Прагматизм ее целиком в культуре интерпретирования.

На сегодняшний день важнейшими для меня являются следующие лозунги: культура восприятия, культура суждения, культура мышления.

Забавно, что именно такой вопрос как Метафора Времени занимает умы человека. Мне так много приходилось по этому поводу высказываться, что я наивно считал данную проблему до конца означенной.

Феномен времени имеет две актуальные стороны: Психический феномен и Космологический. Психический феномен времени каждый испытал на себе. Нам неумолимо кажется, что что-то течет, что наше окружение имеет ярко выраженную процессуальность. Да и культура не оставляет выбора: ритмика года, недели, суток является одним из самых сильноучитываемых факторов при рефлексии (как бытовой, так и социальной). При этом изначальный парадокс Метафоры Времени впитывается и кажется чем-то обыденным и само собой разумеющимся. (Вот он повод для Детоксикации.) А парадокс этот прост и понятен: С одной стороны мы имеет выраженную необратимость, с другой - цикличность. Время течет вперед, но каждый раз оказывается с точной периодичностью в начале своего характерного течения. Новая весна, но весна. Новое утро, но утро. И в голову приходит разворачивающаяся спираль, как самая лобовая модель подобного поведения.

При этом отдельные умники добавляют еще и направление расширения потока времени. Необратимое движение вперед, замешанное на периодичности движения вокруг.

Самое большое мое потрясение от осознания времени было, когда у меня раскрошилась часть зуба. Я вдруг понял, что бывает такое состояние как "никогда". Это психический феномен. Именно он (а как иначе ? интересно) оказывает влияние на наше представление о феномене Космологическом.

Основа космологического феномена (термин космологический не вполне корректный, но он лучше всего отображает мое отношение к связи Мирового и Логоса) лежит в способности Антропного воспринимать только жестко коррелятивные связи. Отделять время от ньютоно-картезианской парадигмы невозможно и некоторые попытки подобных занятий убеждают меня в этой мысли. Но расшатать царствующую парадигму не выходя за ее пределы можно, такая попытка и была сделана.

Изначально: субъект. Воспринимающий. Существующий. Мир субъекта очень прост. Субъект отображает Мир своего замыкания на Себя. Это мы называет восприятием. Или акт восприятия. Кроме этого, субъект делает и обратное - отображает Себя на Мир. Это мы называем воздействием, существованием.

И возникает забавная штука. Структура субъекта априори проще структуры мира. (Он его часть.) Математика утверждает, что при отображение Большего в Меньшее произойдет потеря части информации, заложенном в Большем. При отображении Меньшего в Большее (существование в Мире) возникнет другая проблема - избыточность структуры воспринимающей, что повлечет за собой неточность информации (большая ее часть будет некорректной). Теперь представим себе процесс, который состоит из подобных актов (а это и есть сосуществование субъекта и мира). Любой его акт будет приводить к необратимости - не будет ни какого способа вернуться в начальное состояние, не прибегая к усилиям различного рода демонов.

Данная модель не объясняет цикличность некоторых природных процессов. Но именно этот факт необъяснения настраивает меня на оптимистичный лад, ибо "искать единство следует в единообразии разделения". (Цитата К.Пруткова приводится с разрешения Института Единого планетарного времени и Меры.)

После этого небольшого экскурса мы внутренне готовы к тому, чтобы вновь заняться Текстом, но уже имеющим специфическое имя, знакомое нам всем - Модель. Мне больше нравится сложносоставной синоним понятия модели - семантическая конструкция, но пока мы не станем его использовать.

Займемся аспектом: Антропное и Модель.

(1) Что представляет из себя Витя? Спросила она с лукавой улыбкой в уголках (варианты: глаз, губ, сгиба локтя). Чем я ответил ей? Правильно, своею моделью Виктора. Моя модель Виктора отличается от Вашей модели Виктора и совсем отличается от Виктора как феномена.

(2) Как пройти к ближайшему гастроному? Что Вам сказать? Пять шагов прямо, поверните налево и до упора. Моя модель похода к гастроному будет отличаться от того многотрудного пути (если на то будет воля Аллаха и Вы сможете его пройти до конца).

(3) Милый, я хочу ребенка! (Далее выстроена поражающая воображение картина того, во что может превратиться жизнь двух любящих существ, и каким образом Ад может реализовать себя на Земле.) Тебе нравится моя модель нашего будущего?

(4) (Тему, связанную с формализованными моделями (типа классическая теория p-n проводимости) вообще не затрагиваю - там модель на модели.)

Оглянитесь вокруг! Все наши представления о жизни, о природе, о нас, о чем угодно наполнены моделями. Случайно это? Увы!

Для чего нам нужна Модель Феномена? Ага!

С контекстом полезной информации все ясно. Он вытекает из методологии постановки задачи.

С природой полезной информацией менее прозрачно. Странное предчувствие не покидало нас с самого начала разборок: Информация возникает вместе с моделью. Нет модели, нет информации. Физики, первыми отметившие данных факт, давно перестали этому удивляться и прекратили попытки объяснения данного факта, они сформулировали методологический принцип абстракции: чем большие упрощения вносятся в модель, тем более легко с ней обращаться и тем более серьезные выводы можно сделать о природе моделируемого феномена.

Но ведь и модели без информации нет. Модель строится на основе предварительно обработанных данных, некоторого синтаксиса модели, семантики ее обработки. Мы снова (или как всегда) имеем дело со страусом, засунувшим голову себе в зад. (Это моя аналоговая модель рекурсии.)

Всякая модель содержит в себе полезную информацию

Полезная информация - это та цена, которую мы платим за потерю полноты при сегментации феномена из мира и конвертации его в модель.

Если всерьез и надолго задаться таки вопросом как: Что такое Модель, видимо, можно получить только один приличный ответ: Модель - это есть отображение нашего представления о чем-либо на пространство средств межчеловеческого (общественного) сообщения.

Это трудно усваиваемая культурная вещь - относиться к своему мнению не более, чем к связной совокупности конечного набора слов. А под мнением понимать не только отношение к действиям прокуратуры, но и всю совокупность накопленного знания о мире.

Но Модель - Текст особенный.

Предположим, что у нас есть модель нашей девушки. Внешне, они будут очень похожи (цвет глаз, объем черепной коробки и прочее). Мы можем не обращаться к самое девушке за пустяками типа: хочешь мороженное (каждый из нас знает, чего хочет девушка). Для этого сгодится модель. В отдельных случаях и для другого существуют модели. В частности, один мой друг, математик, перефразируя известный анекдот, говаривал и так: Что такое девушка? - легкая абстракция левой руки. Но все же случаи, когда моделью выступают прочие феноменологические объекты мы станем называть макетами, а под моделью (или интерпретацией) станем понимать строго некоторый текст.

Гораздо интереснее модели формализованные. Я до сих пор пребываю в убеждении, что математика - один из конъюнктурно раздутых разделов теоретической физики. В математике я понимаю только геометрию, поэтому буду краток.

В нас уже есть знание того, что без модели феномена очень тяжело будет двигаться дальше. Феномомен дело тонкое. Модель феномена - дело ответственное. У нас впереди не мало времени. Если прошло около двух тысяч лет, а Аристотель до сих пор живее всех живых, то торопиться нам в самом деле особенно некуда.

Начнем мы со взаимодействия. Взаимодействие стоит того, чтобы с него начинать. Во первых - это наиболее проблемная область, во - вторых я не припомню сколько-нибудь приличных интерпретаций взаимодействий, кроме средневековых эксисайсов Айзека Новозвукова (Isaak Newton) и дискуссии по поводу близко- и дальнодействия и современных попыток прикрутить к ним нелокальность. Пусть будет одной интерпретацией больше. Если получится, может быть мы приблизимся к разгадке движения (каждый должен разгадывать ее для себя, независимо от возраста и вероисповедания).

Существовать значит взаимодействовать. Казалось бы осмысленная фраза. Но, если мы не умеем существовать не взаимодействуя и, если мы не можем взаимодействовать не существуя, то так ли она наполнена смыслом, как кажется на первый взгляд? И есть ли разница между Существовать и Взаимодействовать? Не вносим ли мы в модель очень большое допущение, когда говорим: Представим себе, что существует объект. Или их уже два, этих объекта? Или даже не два, но более.

Два года назад я пришел к трехуровневой модели существования:

Система для Системы как Восприятие Образа Взаимодействия Систем. Причем первая система строит образ второй исходя из своего понимания их взаимодействия, а вторая из своего. Остается вопрос, первое взаимодействия эквивалентно второму или нет. Именно на этот вопрос надо ответить в первую голову. Если мы имеем Акт взаимодействия как некоторый синтез Чего-то, который потом просто конвертируется в представления каждой из систем друг о друге - это один вариант (не самый банальный). Если же это два разных взаимодействия, вариант будем иным. Но мы не станем забывать тот факт, что этот уровень полностью модельный и все наши рассуждения это не более, чем Человеческие (в данном случае - мои) представления о Мире, но ни коем случае не Мир. Этот аргумент для меня решающий в пользу не только эквивалентности взаимодействий, но и тожественности их, точнее, существования только Одного взаимодействия.

Поэтому, если формировать модель Феномена, то одним из первых определений будет следующее: Существует Взаимодействие. Очень схоластичный вид. Мы привыкли к тому, чтобы именная форма "Взаимодействие" имела по-меньшей мере два аргумента: Чего с Чем. Но пока я не знаю. Я держу цепочку от начала:

(1) Человек живет;

(2) Он живет в мире;

(3) Он познает мир;

(4) Он интерпретирует свое существование в мире;

(5) Он интерпретирует свое существование в мире, как, если бы Мир существовал без него;

Но последний тезис не означает, что эта интерпретация существования мира без меня тождественна существованию мира без меня. И, если я хочу остаться честным, я должен учитывать факт интерпретирования, своего непосредственного участия, участия моей психики, моего Человеческого в этом. И должен быть очень осторожным.

Обращаю внимание!!! Мы ни слова не сказали о том, каким образом выделили из мира наши взаимодействующие системы, является ли такое выделение независимым от нас (и может ли вообще такое быть), не вносит ли это выделение каких-либо изменений в нашу интерпретацию и как научиться ее учитывать, если она существенна.

Именно поэтому я пока могу предполагать только существование взаимодействия как понятия модели Мира, потому, что я знаю: существования без взаимодействия нет, а мир существует.

Именно поэтому, я пока могу предполагать процесс конвертации взаимодействия в образ, потому, что знаю, что взаимодействовать - значит интерпретировать. Пока было так.

Именно поэтому я пока могу предполагать процесс восприятия образа, потому, что я знаю, что взаимодействовать - значит воспринимать.

Порядок процесса существования такой, каким я предположил его определяется следующими размышлениями:

(6) У меня существуют ощущения, что Мир существует. У меня существуют ощущения, что происходит изменение Мира и изменения в Мире. У меня существуют ощущения, что изменения в мире имеют каузальность. У меня существуют ощущения, что мир воздействует и откликается на воздействие.

(7) Меня интересует каузальность отклика на воздействие, ибо я хочу. Хочу от Мира. Мне необходимо решать задачи, решение которых лежит в Мире. Отклик на воздействие я назову свойством. Мне необходимо знать свойства Мира.

(8) И я изучаю свойства. Я выделяю в Мире системы, особенно не задумываясь. Я начинаю понимать, что свойство не вполне присуще системе, как воздействующей так и откликающейся. Я начинаю понимать, что свойство присуще самое взаимодействию систем. (Детский пример: стекло может быть и мягким и ломким, как от температуры среды, так и от скорости попадающей в стекло пули. А вообще все свойства всех физических и прочих систем контекстны. Смотрите сами.)

(9) И я делаю вывод о том, что системы взаимодействуют. Но системы не могут взаимодействовать абстракциями, категориями, именными формами. И когда я ввожу понятие "состояния системы", я прежде всего задумываюсь над тем, как "знает" система параметры своего состояния.

Предположим, что у меня есть возможность построить модель Мира вне контекста и историзма предыдущих построений. С самого начала и до конца. Что бы я сделал? (Разумеется, такой возможности у меня нет, вследствие этого методология будет страдать некоторой несвязностью.)

Если мне нужен объект: Мир вне взаимодействия существующей системы, Мир как он есть, я бы представил его случайномерным вектором случайных амплитуд по каждому измерению. И сказал бы, что в этой модели очень мало смысла. Я бы не стал априори вводить локализацию объектов и задаваться вопросами кризиса: непрерывность и локальность.

Я создаю самую простую модель, какую только можно изобрести:

Существование есть Преобразование Существования.

Принцип каузальности соблюден. Система в процессе своего существования преобразует, конвертирует старое свое существование. Как и почему, пока в стороне. Но именно этим я ввожу понятие образа. Новое существование есть Образ предыдущего. В самом поэтическом смысле.

Существование есть Образ Преобразования Существования.

Принцип каузальности соблюдается второй раз, когда мы задаемся вопросом чего в Существовании старом можно конвертировать? и откуда возникает образ? и отвечаем: только Воспринятого. Так появляется именная форма конвертора: Восприятие.

Существование есть Образ Восприятия Существования.

Но в этом старом существовании есть элементы изменения (именно поэтому мы об этом и говорим), которые возникают в результате Взаимодействия.

Существование есть Образ Восприятия Взаимодействия в процессе Существования.

Если моя схема покажется неубедительной, я готов предложить Вам следующее решение, кажущееся мне достаточно разумным - мы все-равно станем ее рассматривать, если она окажется полезной, тогда мы будем судить ее по критерию полезности, а если она окажется бесполезной, тогда уже будем судить меня.

Очень много тонких моментов, к которым придется привыкать. Момент первый: кризис процессуальности и субстанциональности.

Существование - это процесс.

Существующее - это субстанция.

Если мы хотим моделировать существование существующего, мы должны предложить схему процесса субстанционального. И два варианта:

Существование как операция над образом.

Существование как объект, собственно образ.

На каком бы из вариантов мы не остановимся, все-равно иначе чем определить операцию посредством объектов, а объекты как участников операции мы не сможем. В этом горькая, но правда. Современная наука пытается найти баланс в двух этих подходах. Флаг ей в руки. Главное, не забыть в процессе моделирования, с чего мы начинали.

Информатика внесла мощный вклад в понимание процессов моделирования. Еще больший вклад информатики в упрощение схем и подходов моделирования. Универсальным модулем конвертации можно считать следующую схему:

Объект в данных схемах - некоторая антропная абстракция (означенная исключительно идеологически), он обладает и вещами предельно конкретными - атрибутами, которые в процессе обработки принимают конечные локальные конкретные значения. И с другой стороны - выполняется принцип непрерывности потока данных: нет участка модели, на котором бы любые две операции не были связаны потоком данных.

Эта ролевая относительность объектов и операций, факт настолько любопытный, что я уверен в должной оценке его в дальнейшем.

Он был один. Совершенно. У его было три пары ног.

Вопрос: Сколько у него было глаз?

(Ответ: ни одного, ибо тогда, он бы уже был не один.)

Их было двое. Они стояли у светофора. Один утверждал, что горит зеленый цвет, другой утверждал, что горит цвет красный.

Вопрос: Кто из них погиб под колесами автомобиля?

(Ответ: оба, ибо стояли они на проезжей части.)

Их было трое. Потом их съели.

Вопрос: О чем они думали, когда их ели?

(Ответ: Какое счастье, что их трое, ибо любой другой вариант ухудшает картину.)

Их было четверо. Они любили друг друга.

Вопрос: Любили ли они друг друга?

(Ответ: Да, ибо в противном случае, в условии задачи это было бы отмечено.)

Взаимодействовать мало. Необходимо воспринимать. Показать это можно на самой простой формальной модели.

Шарик "1" на плоскости. В него катится другой шарик "2". Они сталкиваются. Что-то при этом происходит.

Эта модель остается классической до тех пор, пока мы не разделяем процесс взаимодействия и восприятия как интерпретации данного взаимодействия обеими системами.

Если мы считаем, что Взаимодействие есть Восприятие Взаимодействия - мы снова получаем классическую модель. Так, что мы ничего не проигрываем, но может быть, что-нибудь нам удастся выиграть.

Пусть нашей задачей является узнать то место, куда отскочит Шарик "1". Давайте дадим ему немного психического, чтобы у нас были похожими языки и мы понимали друг друга.

(1) Лежу. В воздухе. Но на столе. Мне хорошо. Чувствую различные изменения контекста своего лежания, которые готов интерпретировать как локальные флуктуации и не относиться к ним серьезно.

(2) Ой, что это? Что-то прилетело мне в лоб, нагрело его. Куда я качусь?

(3) Что-то во мне изменилось. Я чувствую в себе способность двигаться. Я трачу эту способность на преодоление сопротивления воздуха, которое тем более, чем более моя скорость, я нагреваюсь и тем самым увеличиваюсь в размере, я трачу способность движения на преодоление сопротивления поверхности, по которой я качусь. Эта поверхность существенно влияет на направление моего качения, мелкие ее подробности отклоняют меня от прямолинейного качения. Кроме того, на направление оказывает влияние и моя собственная поверхность.

(4) Я потихоньку останавливаюсь.

(5) Все, остановился. Лежу. Мне хорошо.

Что самого загадочного в его рассказе?

Парность взаимодействия. В любой момент существования шарика "1" имеет место пара: Состояние Субъекта - Состояние Контекста. Но, если мы двинемся еще чуть глубже, то увидим, что эта не пара, а триада:

И понятие "Состояние Субъекта" становится несколько размытым. Судите сами, идет процесс. Происходит изменение "Вне", происходит изменение "Внутри", происходит изменение "Вне" и т.д.

От субъекта остается только странная граница, разделяющая это "Вне" от этого "Внутри". (Конечно же, это совсем не граница. Ибо "Внутри" настолько непохоже на "Во вне", что нигде не пересекается с ним.) Стоит нам провести границу в другом месте и контекст неузнаваемо меняется. Мы уже знакомились с такой ситуацией, когда рассматривали прибор, процесс нашего восприятия текста. Индукционная модель смертельно проста:

Любой феномен (в нашем случае - это столкновение шариков), это взаимная "проекция" двух контекстов, сегментированных некоторым признаком. Существование "верхнего" контекста (там нет ни верха, ни низа) индуцирует изменение "нижнего" контекста и наоборот. Кондуктором является эта граница, несущая в себе заданный признак.

Восприятием я называю свойства кондуктора передавать (интерпретировать, конвертировать) изменение состояния одного контекста другому.

Ибо мы рассматриваем феномен в модели:

Контекст для Кондуктора.

Ситуация осложняется тем, что сегментация, которую мы проводим (в нашем случае - пространственная граница шарика) условна, она не несет в себе никакой объективности, кроме полезности решения поставленной задачи.

Попробуем набросать описание феномена столкновения уже с минимумом психичности изучаемого объекта.

Выделяем признак: пространственное расположение относительно границы поверхности шарика "1". Контекст "Вне" - прочий мир, контекст "Внутри" - мир внутри шарика. Начальные условия: некоторая стабильность того и другого (флуктуации не учитываем), наличие неоднородности "Вне": Существует шарик "2", несущийся навстречу. Существует воздух. Существует стол. Но, в начальный момент "Вне" для индуктора постоянно.

Момент столкновения. Контекст "Вне" для Кондуктора значительно меняется - возникает локальная неоднородность (в границу шарика "1" попадает другой шарик), интерпретируемая Кондуктором в изменение контекста "внутри": Локальный нагрев части объема; Возникновение импульса. И так далее.

Под взаимодействием мы станем понимать осознание существования связных событий. Такое, несколько пространное определение лучше, чем сразу же на уровне постановки заложить понятие причинно-следственной связи. При рефлексировании Взаимодействия нам надо полагаться на два основных накопленных временем факта:

(1) Факт 1 - при детектировании взаимодействия - очень легко детектируются жесткие связи. (Корреляционный принцип).

Жесткими связями я называю связи первого порядка. Воздействие - отклик.

(2) Факт 2 - мы детектируем связи короткоживущие.

Поэтому, связь воздействия в пределах 100 лет уже является для нас чрезмерно большой. Это приводит к пониманию того, что "От всего многообразия мира" связей для нас существуют только жесткие связи, ограниченного ритмического спектра. Так устроен наш мозг как орган чувств и нам приходится с этим считаться.

(3) Еще один тонкий момент - пространственная сегментация взаимодействующих систем. Исторически мы склонны воспринимать системы именно как пространственно разделенные, что накладывает изначальные шоры (повод для детоксикации) на анализ Взаимодействия вообще и на синтез интерпретации оного.

(4) Пространственное детектирование - основное в нашем восприятии мира, детектирование взаимодействия происходит именно по принципу пространственного изменения.

(5) Еще тонкость - процесс регистрации взаимодействия нами определяется как изменение состояния. Мы просто не в состоянии отделить взаимодействие и изменение состояния, находясь в полной уверенности того, что изменение состояния не может быть беспричинным.

(6) Прибор детектирования (измерения) работает в области "пространственных" изменений, масса - стрелка весов, время - пространственная регистрация периодических процессов. Почему - 90% доля информации через глаз, наиболее чувствительный прибор для нас. Это понятно, но методологические последствия этого нельзя недооценивать.

Вот такой невеселый начальный набор мы имеет к концу 20 века.

Кроме этого, понятийный, методологический и метафорический аппарат также не внушает особого оптимизма:

(7) Мы мыслим в рамках существования неявной концепции абсолютного времени, проявляющейся в том, что Мир никогда не бывает "сейчас", он всегда немножко вчера и слегка завтра.

(8) Детерминизм и каузальность практически тождественны понятию взаимодействия.

Я неоднократно давал интерпретацию классической каузальности, мне всегда казались абсурдными те постулаты, которыми с такой легкостью пользуются физики. Но ни одна живая душа не откликнулась; и время от времени я проделываю эту работу снова и снова.

(10) Существует всеобщий параметр времени. Это на самом деле так. Он всеобщ этот параметр, ибо мы предполагаем существование времени как Актуального, относительно которого можно производить построение тех или иных метафор. Чего стоит один только вопрос: Что было тогда, когда ничего не было? (К Витгенштейну идущие, становись в колонну по три.)

(11) Существует состояние Мира или любой его части. Это допущение также очень серьезно по своим последствиям. Классическая методология не задумывается о следствиях подобным милых игрищ. А следствия огромны и тяжелы. К несчастью, еще не разработан язык, в котором можно было показать как далеко может завести такое простое предположение. Я в нем сразу же вижу отказ от динамического восприятия мира. Превращение мира в механическую игрушку, где каждая шестеренка - скол одного общего Плана работ. Где Природа воистину, мастерская, в которой тщательно проектируются составные части мира.

(12) Мир - последовательный набор таких состояний. Некая анимация. Набор картинок фаз движения формирует восприятие движения, эмулируя собственно движение. Главная формула детоксикации уместна здесь как никогда: не нужно, по возможности полагать, что язык нашего мышления тождественен языку Мирового существования.

(13) Каузальность - это функция отношения текущего состояния к предыдущему и последующему. А в этом предположении мы закладываем фундамент существования Абсолюта. Ибо, существует Всевидящий Некто, кто знает значение текущего состояния, очень быстро считает и находит следующее, затем переставляет фигурки Мироздания в тем места, которые они должны занимать. Полная информационная прозрачность.

(14) Мир как совокупность чего-то, существующего вне человека и могущего существовать без человека, но
(15) Наше знание есть "след" специфики взаимодействия с Миром и
(16) Мы вынуждены оперировать с Феноменом, который является семантической сверткой совокупности символов нашего восприятия, в котором
(17) Феномен несет в себе лишь след Мира. и возникает новый виток, крутить которые я уже устал и хочу
(18) Отказаться от понятия взаимодействия вообще и навсегда решить этот парадокс.

Альтернатива, которая может показаться конструктивной: Индукционная (Мембранная) метафора взаимодействия Мира и Человека, где есть "обмотка" Мира, "якорь" Прибора, "обмотка" Человеческого восприятия. Глаз может видеть не только то, что может видеть, но еще и то, чего видеть нельзя! И существует только один орган восприятия - Мозг.

На первом этапе развития сенситивизма мне казалось, что достаточно лоцировать понятие причинно-следственной связи и ввести понятие субъекта как изменения этого состояния под воздействием изменения верхних и нижних граничных условий, как все решится. Но субъект оказался фикцией, оказалось, что есть только параметр по которому мы насильственно разделяем внешнее и внутреннее. Насильственно получаем мембрану. Но величайшим парадоксом оказывается, что то знание, которое мы хотим получить вытекает из порочности подобного выделения. Мы теряем в одной, приобретая в другом.

Мы в состоянии предложить один методологический принцип - принцип полезности. Строгость науки всегда относительна. Нет локального и нет инфинитного. Есть только нелокальное. Детектирование и интерпретация - одна и та же схема. Эмуляция времени, эмуляция состояния, эмуляция пространства, эмуляция атрибутов. Мы любую схему превращаем в "транзистор" - подвод энергии, детектирование и интерпретация. При выделении из Бульона систем, мы получаем любопытность - всегда существует один параметр, по которому мы объединяем их в Коллекцию, и всегда существует один параметр, по которому мы в Коллекции способны отличить одну систему от другой. Возможно, что Это и задает взаимодействие, потому что здесь находится щель. Дихотомия не работает. При деления Бульона на тезу и антитезу всегда и непременно участвует во взаимодействии человек. У электрона нет бортового компьютера! Он бы считал бесконечно долго.

Аналоговый язык природы.