Гармония разрушения

Наверное, это не совсем гуманно - разрушение. Но нет другого пути. Гармония разрушения. Она должна действовать на мозги формою своей, давить на подсознание и будить его. Чистить от мусора. От яда. Арабеска. Изысканная, легкая, чуть поверхностная. Мандала. Узорная, она должна отвлекать и захватывать за те струны, которые люди стараются защищать от постороннего взгляда.

Мы должны пройти через это.

(В этом месте я очень хотел привести цитату из любимого Ницше, что с удовольствием делаю. Ницше: Нашему тщеславию хочется, чтобы то, что мы делаем лучше всего, считалось самым трудным для нас. По ту сторону добра и зла. 143.)

Вера

Подвергнем сомнению все. Самих cебя в первую очередь. И у наc не оcтанетcя ничего, кроме разочарования, ощущения cмуты и безнадежноcти. Бертран Раccел пиcал cтатью: Во что я верю. нас Он был очень хорошим человеком, Раccел. Я плохой человек. Я занимаюcь Детокcикацией. Я пишу cтатью: Во что я не верю.

Я не верю Знанию. Всмотритесь, разве наше знание мира отражает мир? Наше знание мира прежде вcего отражает наc. Наше представление Мира (появляющееся раньше существования), наши способы участия в Мире (появляющиеся раньше опыта), наш опыт, появляющийся раньше метафоры. В каждом следующем шаге мы опаздываем ровно на шаг. Вечность актуализировала себя в Человеческом. Мы существуем и мыслим так, словно никогда не рождались и никогда не умрем.

Я не верю Закону. Законы, что мы уcтановили ценой величайших трагедий - это законы нашего cтраха перед миром, законы проецирования пcихики на полотно восприятия, законы человечеcкого заигрывания c человечеcким.

Я не верю Идее. Иcтория науки - это иcтория реализации (развертывания) человечеcкой пcихики. Наша трагедия в том, что мы никогда не cможем не быть людьми, не cможем отделить Логоc и Логоc. Для наc они тождеcтвенны. Мы так уcтроены. Это наш креcт.

Я не верю Образу. Я не знаю, чем он наполнен. Я столько раз наблюдал метаморфозы образа, что специально учился диалектике для умершвления Тайны.

Я не верю Аргументу. Поэтому моя аргументация эмоциональна. Я не буду убеждать никого в cобcтвенной правоте, правоты моей нет, и время cделает вcе за меня. Логика возникла в потребноcти дезорганизовать работу мозга отдельного человека. Логика (как бы она не пыжилаcь) никогда не выйдет за рамки риторики. Пуcтой и неблагодарной. Логика никогда не выйдет за рамки пcихичеcкого феномена. Удел логики: борьба cо cтрахом. Теизм и логика брат c cеcтрой. И в их cвязи так много извращенного.

Я не верю Разуму. Особенно в его торжество. Потому, что разуму торжеcтво не нужно. Потому, что вcе человечеcкое неразумно, а разумное беcчеловечно. У наc никогда не будет c вами возможноcти гордо cмотреть на работу рук cвоих c чувcтвом хорошо иcполненного долга. Лучшее, чего мы cможем добитьcя, это вообще очиcтить нашу Мифологию от Текcта.

Я не верю Понятию. Вcе они имеют cмыcл только в рамках иcторичеcкого контекcта. Всякое понятие не более, чем плотно упакованный, но невнятно напиcанный текcт. Тем понятиям, которыми мы оперируем в наcтоящий момент уготована cудьба, постигшая те понятия, которыми мы пользоваться перестали.

Я не верю Тексту. За редким, почти немыслимым исключением все тексты были автокомментариями, и никогда не выходили за рамки комментария к Миру.

Я не верю Интерпретации. Когда я был оптимиcтом я пиcал: Клаccичеcкая наука творила миф о мире. Новая наука будет творить миф о мифе. Где там. Те же жалкие потуги ответить на вопроc о первопричине и первозаконе. То же рабcкое подчинение (и уж cовcем рабcкое обожание) антропного и антропному. Более того, не впитав в себя культуру, новая наука невежественна и агрессивна. Мы cтали cтарше, но не cтали мудрее. Мы веруем в Тайну, но при этом ищем понимания. Здравый cмыcл cтал поcледней апелляцией и аргументом. Мы хотим убедить cебя в том, что cмыcл этого мира подчинен нашему мерцающему cознанию. Наделяя мир человечеcким мы лишаемcя меcта в нем. Наша хваленая рефлекcия оборачиваетcя закомплекcованным cамообожанием. Еcли наш бог делал наc по своему образу и подобию, то мне понятно, почему я вcегда тяготел к атеизму.

Время серьезного размышления пришло. Мир идей из изысканного многообразия cтал превращаться в свалку неупорядоченного мусора, разобраться в котором едва ли достанет кому-то сил. Таким ли его хотел видеть Платон?

Мир отравлен, отравлен навсегда. Из этого мира нужно уходить.

Я не против крестового похода против ортодоксии. Напротив, самые большие беды, особенно для науки, были сделаны людьми крайне убежденными в cобcтвенной правоте.

Я против балагана вседозволенности глаз.

Мы постепенно разучаемся воспринимать Мир. Нас учили этому и продолжают учить. Если раньше, это были люди достойные уважения, то современная технология работы со знанием позволяет входить в Храм любому. Наши органы чувств (а самый совершенный прибор лишь продолжение наших органов чувств) наcтолько зашумлены, сознание наше сидит на такой огромной наркотической игле умствований, что картинки нашего прояснения воспринимаются нами же как бредовое депрессивное состояние.

Восприятие наше надо спасать. Это никогда не поздно сделать (оптимизм был свойственен стоикам), но и не бывает рано. И спасать восприятие наше необходимо c жестокой прочистки мозгов.

Мир отравлен. Он отравлен серьезно. Он отравлен вcепроникающим сомнением c одной стороны и поиском истины c другой.

Мир отравлен. Он отравлен уверенностью самодовольных Пророков, жирных, заплывших заскорузлостью штампов и догм. Основное занятие которых провозглашение истины.

Мир отравлен. Он отравлен единообразием и скукой. Он отравлен борьбой и стремлением. Он отравлен нашими испражнениями. Физическими, эмоциональными, научными.

Мир отравлен, отравлен навсегда. Из этого мира нужно уходить. Дорогою, которую осилит только идущий.

Путь

Хочется все привести в систему. Если есть набор точек, мы уверенно проводим линию и гордимся проделанной работой. Это очень по-человечески. Искать инварианты, тенденции, анализировать развитие. Наши проблемы лежат в этой области. Говорят есть такая область человеческой деятельности как познание Мира. Рассказывают, что эта деятельность в свою очередь имеет законы своего существования. Объясняют, что ряд этот можно продолжать, но лучше этого не делать.

Мы постараемся остаться на протяжении наших походов остаться верными научному методу, а особенно научной культуре.

Из всего многообразия закономерностей и тенденций развития познания Мира, мы выделим три, которые нам наиболее симпатичны.

· Релятивизм

За этим понятием лежит значительный по времени и методологическому генезису процесс, который начался в тот же момент, когда оформилась первая мысль, первое положение, первая конструкция Представления о Мире.

Любое суждение, касающееся Мира желает претендовать на всеобщность. При этом у культурного исследователя всегда возникает этическая проблема. Дело в том, что процесс индукции, который всегда предшествует генерации вывода ограничен, а вывод должен быть общим.

Релятивизм всегда вносил здоровый пессимизм (сомнения) в вопрос абсолютности и/или объективности наших представлений. До появления научного метода, релятивизм проявлялся в разнообразии МироПредставлений, который не давал покоя многим исследователям науки. В самом деле, если истина есть, то почему так много заблуждающихся. Для особо горячечных сторонников тех или иных взглядов это только подчеркивало значимость совершаемых ими открытий, но люди уравновешенные стремились привести различные научные школы к единому основанию.

С точки зрения порядочности, под релятивизмом можно понимать просто высокую культуру интерпретирования. Культуру, которая не позволяет делать утверждения более, чем предположения. И не путать веру и метод.

Развитие релятивизма очень неплохо нашло свое фундаментальное значение в науке более поздней, когда Галилей применил релятивность к механическому движению. После этого, релятивизм перестал быть категорией онтологической, а стал одним из мощнейших методов интерпретирования.

Наконец, в новейшей истории науки релятивизм занял одно из главных принципов МироПредставления. Один немецко-американский ученый даже предложил несколько теорий, использующих в своем названии термин "относительность". Да и развитие квантовых дисциплин не добавило противникам релятивизма аргументов.

С другой стороны, не конструктивной, на протяжении всех лет, которые мы мыслим себе как свою историю, велась непримиримая борьба с Абсолютом в представлениях о мире. Любое, даже самое разумное предположение становилось парадоксом или нонсенсом, как только наука пыталась использовать его как абсолютное.

Наши Представления о Мире ни как не хотели ужиться с нашими отношениями с Миром. Мир каждый раз ухитрялся быть богаче наших представлений о нем.

Да и те крупицы понимания, которые удавалось сохранить, после революционных перемен взглядов, сделав относительными "истинами", становились намного наполненными, работоспособными, устойчивыми после такого изменения. У некоторых, не особенно серьезных философов, даже возникла метафора "накопления относительной истины" в борьбе за истину объективную.

Нет причин полагать, что стремление сделать наше знание о Мире как можно более полезным остановится сразу после того, как мы означим релятивный подход как одно из наиболее продуктивных тенденций в науке. И мы станем полагать, что процесс "деверсификации" МираПредставления в сторону накопления релятивных конструкций будет продолжаться и впредь.

· Операционный подход

Под операционным подходом понимается попытки создания конструкции МираПредставления некую процедуру существования феномена. Нас особенно не интересовало описание Мира как набора имен (хотя этот этап обязателен, он приводит к классификации, без которой немыслимо что-то другое). Нас интересовали отношения элементов Мира, свойства, проявляемые в этих отношениях и особенности поведения тех или иных элементов.

Потребность объяснять, укладывать Мир в некоторые психически осмысленные схемы также неотделимы от процесса познания на любом его этапе. Вопрос "как?" и вопрос "почему?" находятся в самой тесной связи. Отвечая на вопрос "почему?", мы строим конструкцию, отвечающую на вопрос "как".

Намедни, это были космологические и другие мифы. Позавчера - поиск первоэлементов (вода, воздух, огонь, земля). Вчера - понятие сил, способностей, механистические представления, которые на сегодняшнем этапе потихоньку превращаются в информационные схемы.

Полезность, красота и величие механики как взгляда на Мир именно в том, что возникла самая первая интерпретация Бога. Бог как Первотолчок. Я завидую тем ученым, которые пришли к этой идеи, поскольку в эту минуту им казалось, что они постигли Тайну, что Тайна открылась им.

Операционный подход апеллирует не к устройству Мира, а к изучению использования Мира, к пониманию места и возможностей человека в Мире. Поэтому он актуален.

Операционный подход всегда боролся с феноменологическими МираПредставлениями. Тот же миф любой народности дает исчерпывающие ответы на вопросы устройства, но технология отношения с миром исчерпывается ритуально-магическими действиями. Феноменологические модели мира неизбежны на этапе инициализации и сегментации феномена, когда мы погружены в рекурсивный процесс взаимодействия и извлечения имен и элементов, но сочетание в интерпретациях феноменологического и операционного описания дает неважные по результаты.

Культурный исследователь должен поддерживать в себе умение четкого разграничения того и другого.

· ПротивоИмманентный подход

Очень многие представления о Мире базируются на конструкции имманентности: "Миру присуще..., существует свойство..., внутреннее содержание приводит к тому..." и так далее. Если в более глубокой древности утверждалось, что стихиям, из которых построен мир изначально присущи те или иные свойства, в древности менее глубокой рассматривался вопрос о том, какова основная побудительная сила человека: стремление к власти или реализация сексуальных фантазий, то в древности современной можно встретить работы, которые всерьез обсуждают вопрос об изначальных фундаментальных свойствах тех или иных конструкций, например, пространственно-временного континуума.

В самом деле, воспринимая Мир в устойчивом и малоподвижном контексте, мы приходим к выводам, которые уходят за предел нашего взаимодействия с Миром, мы приходим к тому, что основным свойством дерева является деревянность, железа - железность, космоса - космичность. Это очень понятно. И упрекать за это нельзя.

Но пытаясь найти механизмы проявления свойств, мы вынуждены отказаться от того, что существует нечто, чтобы бы было изначально присуще тому или иному элементу Мира, гораздо полезнее оказывается рассмотрение свойства как результата взаимодействия (коммуникации) нескольких процессов.

Можно также отметить, что в этой тенденции лежит борьба за элементарность, фундаментальность. Наши построения, будучи иерархическими (от минимума исходных посылок к максимуму описания свойств) тщетно пытаются обнаружить тот базис, которого было бы достаточно для "полного, точного и навсегда правильного" описания Мира. Не удивительно, что этот базис так до сих пор не обнаружен. Как не обнаружены в Мире другие человеческие слова.

МироПредставление тяготеет к условной элементарности. Когда мы принимаем за элементарное не то, что "элементарно на самом деле", а то, что нам в нашей задаче полезно считать элементарным, об элементарности которого мы договариваемся, уславливаемся.

Аспект

Прежде, чем закончить тему тенденций науки, остановимся на двух аспектах, которые именно сегодня наиболее актуальны:

· Информатика против аналитики

Появления компьютерных средств решения задач очень многое изменило в науке, которая еще об этом не догадывается, но уже начинает переживать первые изменения. Работать операционными и информационными моделями намного полезнее и удобнее, чем работать моделями аналитическими, качественными, ибо появились отличные средства работы. Аналитическое решение более трудоемко, чем моделирование. Это изменение непременно найдет свое отражение, нужно только чуть подождать, поскольку культура достаточна инертна.

· Диссипативность против идеальности

Изменилось отношения к диссипации. Раньше считалось, что диссипация небольшое мешающее недоразумение, место которого более в технике, чем в фундаментальных построениях, сегодня модно говорить о фундаментальном характере диссипативных процессов и их системогенезе. И это весьма примечательно. Поскольку актуальность понятия "диссипации" подводит нас к мысли о том, что метафора закрытых систем исчерпала свое позитивное значение.

Восприятие

Работая с Представлением о Мире, мы осознаем и понимаем, что работаем с Моделью Мира, которую создает по тем или иным законом, на том или ином основании, даже, если и первое, и второе - не более, чем случай или наша прихоть. Живя в Мире, существуя в Нем, взаимодействуя с Ним, мы находимся в коммуникации с Феноменом, который всегда богаче, чем наше понимание его, всегда неожиданнее.

Феномен и Модель. Тема нашей Первой части.

И первое прикосновение к теме рождает проблемы, из которых я выбрал только одну. Наугад.

· Проблема восприятия

В этой проблеме - все. И то, что восприятие это размытая граница между феноменальным детектированием и представленческим образом. И то, что "техника" восприятия не только накладывает на воспринимаемое определенные шоры, но и во многом предопределяет образ. И то, что восприятие для нас всегда останется человеческим, с единственным органом чувств - мозгом, который упорно не поддается какому-либо разложению в феноменологическое, функциональное или другое (если есть) описание.

В проблеме восприятия лежит проблема полноты, в которой только вопросы и практически нет ответов. Проблема адекватности наших представлений. Проблема "отражения" Мира. Проблема решения в феноменальном мире наших, человеческих задач. Именно из восприятия как начального процесса существования в Мире (широкий смысл Восприятия) мы строим процессы интерпретирования (узкий смысл Восприятия). Восприятием оказывается то, что находится между Феноменом и Моделью, не являясь ни тем ни другим.

Мы попробуем вооружиться в нашей дороге к Человеку тремя качествами, которые должны нам помочь: терпением культуры, тщательностью анализа и осторожностью выводов.

Антропное и Мировое

Мы начнем наши построения с вещи, понятной всякому человеку: существует Антропное, Человеческое. Это Антропное - мы. В самоощущении Антропного существует гипотеза (отметим устойчивость ее существования) о существовании чего-то вне Антропного. Это что-то мы будем называть Мировым. При этом нас очень интересует отношение Антропного и Космического. Поскольку это отношение определяет наше "положение" в Мире, то проблема выбора значения отношения является фундаментальной. Для краткости изложения мы обзовем эту проблему "Мировое в Антропном".

Вариантов отношения не так много:

(1) Если Мирового в Антропном меньше, чем необходимо для понимания Мирового, мы получим Школы солипсистов, Школы агностиков и прочих мыслителей, которые говорят о том, что любое наше МироПредставление иллюзорно. Такая пессимистическая точка зрения возникает не из-за убогости мыслительного аппарата ученых этого направления, напротив, из-за крайне их осторожности в выводах.

Существуя в этих представлениях, мы попадаем в темную толстую непрозрачную оболочку собственных переживаний по собственному поводу. Мрак и уныние царит в нас. У нас выколоты глаза, уши залиты воском, рот залеплен скотчем.

(2) Если Мирового в Антропном больше, чем мы можем воспринимать на уровне ощущений, мы получаем Школы метафизиков, Школы марксистов, Школы идеалистов и прочих тружеников, которые в погоне за абсолютом, готовы пойти на то, чтобы объявить Слово - Миром. Я не очень люблю эти направления и их представителей особенно.

Данное направление проповедует человека Царем. Полным самообожания. Вершиной эволюционного развития. Единственным и любимым Дитем Создателя. Вершителем своей судьбы. И делает ряд допущений, выходящих за рамки приличия: Антропное поглощает Мировое. Наше восприятие мира всегда адекватно Миру. Наше знание всегда полно. Мир познаваем. Наш язык - это язык Мира. Язык Мира - это наш язык.

(3) Если Мирового в Антропном столько, сколько нужно для понимания Мирового как границы нашего восприятия Мирового, то мы получаем Школы кантианцев, Школы махистов, Школу сенситивистов, которой еще нет, но в рамках которой я стараюсь работать и работая, пытаюсь создать, пытаясь пройти по лезвию.

Но, конечно же, в рамках сенситивных представлений, вопрос об отношении Мирового и Антропного может быть корректно поставлен только как вопрос о представлении Антропного об отношении Мирового и Антропного.

Поскольку мы полагаем, что Антропное отражает не Включение-в-Мировое-Антропного, но лишь Включение-Антропного-во-взаимодействующие-Мировое-и-Антропное. Вот так вот сложно. Ибо мы имеем мир только как свое взаимодействие с миром. Вот, если бы был бы Демон Различия, он мог бы сказать, где отдельно Космос, где Человек, где их взаимодействие. Но такого демона нет. И мы запретим в моделировании, дабы некоторые логические неловкости нас не смущали, существование Вещи-в-себе.

Мир

Отношение Мира между собой, таким образом, согласно принципа взаимодействия и отражения превращается в сложное отношение: Наше представление об отношении Мира со взаимодействующим Миром. И именно здесь возникает схема, с которой мы уже познакомились, просто как крест:

Схемы, схемы, схемы. Конструкции. Язык конструкций. Архитектура схем. Красота, внутренняя гармония. Только схемы-конструкции, ничего, кроме конструкций-схем. Схема Мира. Схема мира, состоящих из трех миров. Я знаю эти миры. Я не знаю, почти не знаю этих миров, но я знаю, что их три. Или два, или семь. Магия чисел. За каждым из них скрытый смысл, за каждым заложена Тайна.

Мертвый мир. Мир мертвого взаимодействия. Это мы называем его мертвым. Он внутри нас, он часть нас, но мы не можем чувствовать им, мы другие. И мы зовем этот мир мертвым. Хотя не будем, априори, отказывать ему в чувственности. Этот мир нас интересует. Не больше, но и не меньше остальных.

Мир второй. Это мир технологический. Мир подсматривания, мир участия человека, мир воздействия человека на Мир, мир человеческих желаний и человеческих устремлений. Это мир нашего умения в Мире. Пары Хочу-Могу.

И мир третий. Самый простой. Описание мира. Мир наших текстов, наших мифов, наших интерпретаций. Мир нашего понимания Мира. Огромная конструкция, вмещающая без остатка и мой текст.

Когда мы рассматриваем Мировое в Человеческом, в каком из них мы находимся? Нам нужно научиться различать это. Научение этому умению различия я стану именовать методологией.

Парадигма

И последнее. Для того, чтобы создать конструкцию новой методологии, мы должны рассмотреть (пусть кратко) существующую систему взглядов на мир (которую у некоторых авторов принято называть парадигмой), существующий научный подход. Отдать ему должное, облить нечистотами нашего к нему отношения и привести частным случаем предлагаемой концепции (культура наращивается, но не опровергается). Этот параграф последний печальный взгляд на ньютоно--картезианскую парадигму устройства Мира.

Современная и средневековая наука в вопросе устройства и восприятия Мира имела результат, отличный от того, который мы получили. Существование Мира тождественно нашему восприятию и описанию его существования. При этом, первое, наше подсматривание за ним не вносит никаких концептуальных изменений в процесс и характер совокупления элементов Мира (квантовая механика слегка внесла изменения в этот вопрос и принесла извинения), И второе, воспринимаем мы не взаимодействие элементов Мира, а их самих непосредственно, как если бы они существовали вне взаимодействия с нами и друг с другом.

Критике ньютоновско-декартовского произвола будут еще посвящены многочисленные тома (написанные уже не мной), мы же остановимся на основных методологических конструкциях, которые необходимо детоксицировать по причине их полной неочевидности.

(1) "Любая система рассматривается как априори выделенная из мира". При этом самый факт и принципы выделения систем не рассматриваются. А при реконструкции этих принципов, мы увидим, что критерием выделения систем было "пространственная дифференциация". Иными словами - вещь это то, что наш мозг воспринимает как изолированную субстанцию, поддерживающую свою целостность в течении некоторого, определяемого опять нашим мозгом временного интервала.

(2) "Любой системе можно сопоставить функцию состояния, значение которой полностью ее описывает". Сама по себе функция состояния угрозу для нравственности не представляет, но пользоваться ей надо очень осторожно, иначе мы может войти в тупик понимания фазовых переходов системы.

(3) "Одними из важнейших атрибутов вектора состояния являются временная координата и пространственная координата". Эти параметры настолько тщеславны и самодовольны, что можно говорить о концепции Пространства-Времени, о том, что всякая система существует в Пространстве-и-во-Времени. Время-и-пространство содержат систему, включают ее в себя. Использования пространственно-временных параметров в сочетании с принципом возможности преобразования информации из одной системы отсчета в другую дает неявное закладывание в МироПредставление абсолютных временных и пространственных значений.

(4) "Любая система имеет законы своего существования". Если рассматривать изменение вектора состояния по атрибутам времени и пространства, по оказывается, что переход из одного состояния в другое определены этими макро-законами, мета-законами, какими-то аналитическими формализованными условностями о которых система знает и которым безукоризненно следует. Это всегда вызывало у меня непонимание, я не разу не наблюдал у "электрона" бортового компьютера и книги с названием "Кодекс поведения элементарных частиц".

(5) Самое нелепое в этом - Великие Законы Сохранения Всего И Сразу. Мне всегда было непонятно, как, используя компенсационный принцип измерения в наблюдении (об этом мы будем подробно говорить) можно получить что-то отличное от закона сохранения.

(6) "Состояние системы и ее свойства имманентны системе". Еще одна фундаментальная путаница. Мы не просто навязываем миру нашу логику его описания, но и убеждаем себя ежечасно, что это одно из основный, неотъемлемых его свойств - человечность.

(7) "Состояние системы, вообще говоря, не зависит ни от выбранной системы наблюдения, ни от средств наблюдения, ни от представлений наблюдателя о системе". Эта склонность к объективизации наблюдения и взаимодействия произошла от позитивного принципа технологического использования знания об инвариантах взаимодействия с Миром. Стоит доводить это до абсурда?

(8) "Можно говорить о сопоставимости результатов, полученных не только в разных системах наблюдения, но и разных по качеству наблюдениях". Сопоставление результатов наблюдения есть тема крайне интересная. Сильное упрощение техники пересчета может приводить к серьезным ошибкам.

Этот список можно существенно продолжить.

Мы уже говорили, что всякая интерпретация Мирового есть Антропное. Это не хорошо и не плохо. Если идти за Ницше, то можно сказать: методология современной науки слишком Человеческая.

Прибор

Если мы будем последовательны в своем желании максимально хладнокровно рассматривать свое взаимодействие с Миром, то мы обязательно придем к такому процессу как детектирование и к такому его элементу как Прибор.

В большинстве своем (я не беру в рассмотрении телекинестов) Мир желает взаимодействовать и понимать только с тем, что является Мировым, что принадлежит ему, что устроено также как он. Т.е. прибор должен быть устроен так, чтобы Мир видел в нем себя.

С другой стороны - Прибор для нас - продолжение нашего сознания. Мы воспринимаем его как продолжение Антропного. Мы наделяем его качествами, лежащими в нашем МироПредставлении. Мы заставляем его работать с осмысленными категориями. Мы тоже можем иметь дело только с Человеческим.

Повторю: прибор - это часть Мирового, он создан из его ткани и прибор - это часть Антропного, он напитан, наполнен нами как сосуд, полный яда. Прибор вполне можно сравнить с мембраной или с трансформатором.

Эта великолепная идея, если расширять ее, до сих пор лежит в основании исповедуемой мною методологии. Суть ее заключается в том, что два феномена "различной" природы могут взаимодействовать между собой только посредством третьего (некоего кондуктора или индуктора как хотите), природа которого "смешана", которому присуще знание того и другого протокола взаимодействия. Это и есть мембранный принцип.

Например, при взаимодействии человека и мира происходит индуцирование сигнала в приборе, который для мира является его частью, а для человека - его (дает осмысленный означенный результат).

В качестве примера рассмотрим работу четырех приборов: линейки, весов, хронометра и амперметра.

Линейна отградуирована согласно нашего представления об изотропности пространства, когда мы прикладываем к измеряемому предмету, мы взаимодействуем с Миром, координируя наши действия исходя из его, Мирового, контекста. При этом, считывая результат и обрабатывая его по контексту Антропному: . В весах мы сталкиваемся с тем же. Наш стенд является Мировым элементом, также как эталон массы и измеряемый объект. Понятие равновесия, процесс компенсирования измеряемой массы набором эталонных масс является чисто человеческим, как и получения результата путем сложения всех эталонных масс, участвующих в компенсации, мы руководствуемся принципом аддитивности массы. Хронометр являет собой периодический процесс, который снабжен сумматором истекших периодов. Он представления не имеет о том, что участвует в процессе измерения временного интервала, он просто взаимодействует с Миром, существует в Мире. В амперметре, в котором мы используем принцип магнитной индукции, измерение производится по шкале, в основе которой та же линейка. Представьте себе ситуацию, что завтра Господь Бог изменяет закон работы ЭМ-индукции, тогда все наши приборы, в основе которых лежит этот принцип станут показывать неправильно, но это не значит, что мы не сможем их заново отградуировать.

Мы отделены от Мира Прибором, работу которого мы наполняем смыслом, этот смысл только наш, он не принадлежит Миру.

И теперь самое время разобраться с понятием свойства.

Свойства выделяемого феномена не являются имманентными феномену. Так как феномен существует как Воспринимаемое и Воспринимающее, то поток между феноменом и его граничными условиями (контекстом) обуславливает весь набор его свойств, которые присущи только потоку, но не присуще ни феномену ни границам феномена.

Это можно показать еще таким образом. Феномен воспринимает ("отражает") не мир, не граничные условия своего существования (как они есть), но воспринимает свое взаимодействие с этими граничными условиями. В зависимости от характера, формы, способа взаимодействия феномена и его Граничного определяются свойства этого взаимодействия, которые очень грубо можно рассматривать как свойства Граничного и феномена.

Кроме того необходимо выделить следующее: свойство процессуально, вне взаимодействия не может быть свойства. Понятие имманентности свойства (а на этом понятии построено очень многое в современной науке) возникло вследствие познания мира человеком как воздействия на выделяемый феномен различными по своей природе сигналами и обобщениями таких воздействий соответствующей методологией, с понятием набора свойств данного феномена. Нонсенса в данной интерпретации нет, но с методологической точки зрения она безусловно некорректна, ибо данное построение дает неадекватную трактовку атрибутам феномена. Мы включаем в данный атрибут понятие свойства как если-бы-свойство-было-имманентно, но определяем свойство посредством взаимодействие феномена и источника воздействия.

Предположим нас интересует какой-то феномен. Мы хотим его исследовать. Оказывается, что необходимым условием для исследования феномена может быть только верхнее и нижнее ее Замыкание, в следующем определении этого понятия: Верхним замыканием феномена будем называть структуру, в которую феномен входит как целое, как составная часть этого верхнего замыкания. Проще понять это как существование надсистемы, в которую наша рассматриваемая система включена. Нижним замыканием феномена будем называть коллекцию "подфеноменов", каждый из которых входит в феномен как целое или условно-элементарное. Феномен имеет структуру, имеет взаимодействующие между собой подсистемы.

Оказывается, что в случае, когда мы можем рассмотреть такое верхнее и нижнее замыкание интересующей нас системы, мы можем получить информацию о системе. Если хотя бы одна из граней не будет определена - информация о системе станет "расходимой".

Этот принцип замыкания можно сформулировать иначе.

Предположим, у нас есть какая-то сложная, странная структура информационных потоков. Данные внутри этой структуры перетекают, взаимодействуют между собой, дискретизируются, над ними производятся какие-то операции и многое другое, что создает великолепный лабиринт в стиле Кафки. Скорее всего, мы всегда сможем выделить узел в данном графе потоков данных, который по тем или иным причинам будет нас интересовать. Теперь рассмотрим "устройство" данного узла. Через узел течет поток данных. Структурированный поток. Данные внутри этого потока представляют набор (композицию или сложную систему) параметризованных множеств. Естественно было предположить, что свойства (его состояние) узла определяется этим потоком (потоками), своим нижним замыканием. С другой стороны, узел включен в общий граф потоков и он определяется спецификой своего существования в контексте остальных узлов и остальных потоков, своим верхним замыканием.

Можно дать еще и такую зарисовку: Система имеет совокупность подсистем и включена в надсистему. Изменение состояния подсистемы (или нескольких подсистем) ведет к изменению состояния надсистемы. Изменение состояния надсистемы ведет к изменению состояния подсистем. Можно говорить о существовании вертикального информационного потока. Эта интерпретация может быть раскрашена очень любопытно, если мы будем рассматривать систему как мембрану.

Теперь мы посмотрим в сторону проблемы инициации феномена. И ответим на вопрос: Как мы отличаем один феномен от другого, выделяем в феномене части и объединяем феномены в группы?

Главным в данной проблеме является рассмотрение процесса сегментации феномена. Сегментация распадается на "аппаратную" и культурную свои части. К аппаратной смело можно отнести устройство и работу детекторов субъекта (для человека это его шесть органов чувств: глаз - зрение, нос - обоняние, ухо - слух, вестибулярный аппарат - равновесие, кожа - осязание, язык - вкус). С культурной частью дела обстоят значительно сложнее. Естественно было бы предположить, что разделение мира на отдельные феномены пришло совершенно исторически (а значит такое разделение предельно антропно) и доля некоторой объективности (естественности) данного разделения несоизмерима мала. (В настоящий момент над наукой довлеет противоположная точка зрения.)

Если все или часть того, о чем рассказывалось в данной главе понятно, то мы со спокойно совестью можем перейти к следующей теме: Тексту как носителю интерпретации.

1990 г. Екатеринбург